140. Невидимки.

Теперь, когда я напишу что-нибудь, что не понравится читателю, он всегда может сказать, что автор «что-то не то съел» - все еще не понятно, кто победит в гонке против засилья никотина в крови. Но ловлю себя на мысли, что пусть не съедаю, но откусываю все подряд. Совсем как в анекдоте - что не съем, то по-откусываю. Наверное, надо другое испытание придумать, замещающее тягу к куреву, например, отжиматься. … Отжиматься с набитым животом – что еще более жестокого можно было придумать?

Были вчера на море. Так сказать, первый раз воспользовались дешевым вариантом попадания на пляж и обратно. Всего 25 шекелей и ты на море. Средиземное море более соленое. Кроме того, оно более изощренное в своем коварстве. Вот на Черном море – все понятно, медузы видны, некоторые из них имеют ярко окрашенные в фиолетовый цвет края. Этих фиолетовых нужно избегать, ожог не смертельный, но заставляющий помнить о себе, а следовательно, остерегаться. Тут же все - не как у людей. Медузы не увидел ни одной, несмотря на почти абсолютную чистоту и прозрачность слегка пенного моря! Не увидел не только я, но и все другие! Но, ожоги почувствовали и увидели все! Нам со старшим они не доставили большого неудобства – ну, пощипало немного, да прошло, а вот мама и младший – местами смотреть было страшно. Последний ожог у мамы напоминает след от змеи, что обвилась вокруг ноги – полуобруч шириной 7 мм и длиной см 15.

Слава богу, Питера Бенчли – того, что написал «Челюсти» и о котором я сказал пару слов неласковых, она не читала. А антураж на пляже был очень подходящим – около 90% пляжа было перекрыто, причем перекрыто основательно, в голову не приходит подныривать или, напротив, перепрыгивать эти заграждения. В воду можно зайти в маленьком перешейке шириной метров 15. Дно тут очень интересное – глубина нарастает как надо, но как только вода доходит тебе до плавок, перед тобой резко вырастает почти отвесная песчаная подводная стена. Начинается практически ровное дно. На этом плоскогорье вода доходит лишь до икр. Так продолжается настолько долго, что уже начинаешь терять терпение. Только пенящиеся волны, потеряв на этом мелководье свою силу, немного веселят бредущего купальщика, ищущего воду достойной глубины. Ничто не бывает вечно - так и тут - наконец-то есть какая-то глубина! Отдаться волнам не получается – спасатель в расположенной рядом башне кричит на иврите, но с большой уверенностью в том, что ты его понимаешь. Наверное, это приходит с опытом. Типа, если кто-то не понимает, то он просто голос повышает, не помогает это – громкоговоритель его такие амплитуды начинает выдавать, что останавливаешься поневоле и начинаешь думать, а не тебе ли это он кричит? Не знаю, понимали ли его в полной мере потенциальные нарушители, но слушались – это точно.

Власть его, спасателя, кончилась с окончанием его рабочего дня. Часов в 6 вечера он разразился такой длинной тирадой, что даже я уловил в ней несколько знакомых словосочетаний – он выражал уверенность, что вы, дорогие посетители, должны намотать на ус, что спасать вас некому - рабочий день у меня кончился, и пошел я домой, а вам – всего доброго. Наверное, он что-то сказал типа «если утоните, домой не приходите», потому что, слыша даже только его интонацию, не улыбнуться при этом было невозможно.

В заключении, хоть и не в хронологическом порядке - небольшая сценка в автобусе, едущим на море. Входит новый пассажир, садится рядом. Я читаю в это время книгу. Видимо, для начала разговора, спрашивает «Что читаешь?» - «Бабеля. Гегеля вот прочел, теперь Бабеля пробую». Разговор так и не начался. То ли от того, что он не знает, кто такой Бабель, то ли не знает, кто Гегель. Неужели так мало надо, чтобы понять, стоит ли с другим разговаривать или нет?

Вообще, знаете, чем хорош такой вот отдых на берегу моря? Делаешь, что хочешь и никто не пристает!

Кроме невидимых медуз!