Хотел, честно говоря, поспать перед работой. Никогда раньше не работал в ночные смены – как полагается проводить день перед началом работы узнать негде. С учетом того, что встал сегодня в 7 утра (проспал, знаете ли, опоздал на теннис), предстоит 25 часа бодровствования – ведь работа закончится в 8 утра следующего дня.

Пробовал вызвать сон тем, что наготовил массу еды – сходил в магазин, купил фарша. Кусочек курицы у меня оставался в морозилке – вполне достаточно для супа. На второе отварил картошку и пожарил наделанные котлеты. Кстати, неправильно их называть котлетами – в котлеты добавляют обычно хлеб для мягкости, я ж его, конечно, не добавлял – для себя ж делаю, хлеб можно и вприкуску поесть. После вкусного обеда, который сам по себе должен был склонить меня ко сну, я взял книжку почитать – думал, тут уж на меня сон сам нападет, не отобьюсь. Книжка называется «Японская фантастическая проза». Только сейчас, всю её прочитав, задумался, а что, разве бывает «фантастическая поэзия»? Не встречал. Заснуть книжка не помогла – не она меня, я ее одолел, дочитав. Ничто не помогло – ни утренний полутора часовой теннис, ни обед, ни книжка, читаемая в кровати. Будем работать, не подготовившись.

Опытные подтвердили мои опасения – подготовиться и не получается, все в точности с поговоркой «впрок не выспишься».

Но, как это было, встреча с опытными?

В соответствии с указаниями, полученными от тренеров во время нашего двухдневного вводного обучающего курса, по приезде на завод поднялся на третий этаж и у входа в цех спросил, к кому мне обратиться как новенькому, но закрепленному за цехом таким-то, сменой такой-то, начальник такой-то. Из троих, с кем я на лифте ехал и с кем, соответственно, подошел к дверям цеха, все трое были русскоговорящими. Один из них, созвонился с моим начальником. Минут через пять подходит один, точно не мой начальник, но, уточнив мое имя, просит рядом находящегося рабочего проводить меня в другой цех. Рабочий русскоговорящий, но на мой вопрос, почему меня направляют в другой цех, если я приписан к другому, лишь пожимает плечами и говорит «Такое бывает, балаган». Я с противоречивыми чувствами потенциального дезертира – вроде и не уклоняюсь, а вроде и как расскажешь, если что? Подошел кто, не знаю, послал куда-то, почему, не знаю, да все ж на словах, не с бумажкой. Единственное утешение, что все ж не по своей воле, да и сопровождающий рабочий всю смену работал рядом, успел выучить его имя, так что, предъявлю «концы».

Я говорил, что мне тут везет как никогда и нигде? Это так. Ребята в смене – любо-дорого – терпеливые, доброжелательные, оптимистичные. Вдобавок ко всему, русскоязычные, приехали сюда в детском возрасте, так что и на иврите – как рыбы в воде.

Смена не такая уж тяжелая – выдержать можно. Самые сложные часы – последние три, ноги ватные, делаешь ошибки, которые, тем не менее, поправимы. Свою непоправимую ошибку сделал раньше – подъуронил кассету, заготовки прижались друг к другу. Тем не менее, во-первых, осталась надежда на то, что это можно будет поправить, во-вторых, партнеры отнеслись, что называется, с пониманием, хотя и наложили пока запрет на повторение мною сбойной операции до конца смены, в-третьих, как могли меня успокоили – «лучше сейчас, когда новенький, чем потом, когда будешь относительно опытным».

Кадры решают все!